Ну что ж вот и оридж.

[Eclpse]

Название: Я желаю счастья вам.
Автор: Tor (Pink Floyd)
Бета: Теххи
Тип: Слеш
Жанр: драма
Рейтинг: R
Фандом: оридж.
Размер: драббл
Статус: закончен.
Комментарии:
1) Я не люблю слеш, но для двух своих подруг я всегда могу сделать исключение. Алина и Настя. Написать слеш по Гарику. Я решил, что мне это не под силу, а вот что-то оригинальное потяну. Это – мой подарок вам, я давно хотел написать для вас слеш.
2) Просто исповедь человека, который считал себя не таким, как все.
3) Алин, ты знаешь, что я не признаю любовь, но это как и с юмором: кто не любит шутить, тот и пишет.
4) Это моя вторая попытка написать что-то свое.


Интересно, когда же я понял, что я не такой, как все? Пожалуй, одно событие отпечаталось в памяти наиболее ярко, когда мой одиннадцатый день рождения ознаменовался поступлением в новую школу-интернат для мальчиков. И там я впервые увидел ЕГО. Мою первую любовь.
Он был прекрасен: белокурый, голубоглазый, словно ангел. Его взгляд пронзил меня насквозь, попав в самое сердце, и я тогда еще неосознанно понял, что пропал. Его звали Джоном.
Наша школа находилась за городом… даже не так: ближайший населенный пункт – небольшая деревня – находился миль за пять от нас. Так что никто из учеников особенно не удивлялся, если заставал в спальне целующихся мальчиков: подростковый повышенный гормональный фон диктовал свои условия, и ученики наслаждались доселе неизведанными удовольствиями. Конечно, спать с учительницами – тоже выход, они были довольно доступны, однако их насчитывалось всего-то пять человек. Зато они были относительно молоды – от двадцати четырех до тридцати пяти лет, а еще в школе присутствовали молоденькая медсестра и повариха, но та любила мальчиков постарше, и с ней спали только ребята из выпускных классов. Кто бы из вас что ни думал, но в этой школе никто никого ни к чему не принуждал – все было исключительно по обоюдному согласию. И если у тебя нет желания помиловаться – не проблема, ведь свято место пусто не бывает…
Наша учительница географии мисс Стоун любила мальчиков помладше, от тринадцати до пятнадцати, неопытных, но горячих, у которых только начался разгул гормонов и появились первые мокрые сны. Иногда было даже смешно смотреть, как они прихорашиваются, собираясь к ней. И я тоже в один прекрасный день удостоился ее приглашения, но впечатления особого она на меня не произвела: я понял, что она не может быть лучше Джона. К тому времени я уже частенько засыпал в одной кровати с ним в обнимку, и мы целовались, пока не кончался воздух в легких. Было так необычно, волнующе и приятно – обнимать его сильное, теплое, безумно красивое тело и от нетерпения и всепоглощающего желания извиваться и тереться об него все сильней и сильней, а потом – вспышка острого наслаждения и вновь мокрые простыни. А наибольшее удовольствие доставляли поцелуи и бесконечный взгляд в его голубые глаза. И руки… самые красивые на свете руки прирожденного музыканта с тонкими длинными пальцами, такими нежными, ласковыми…
Я от всего сердца любил Джона. А он… я не знаю, до сих пор не знаю. Наверное, все-таки, нет, ведь для настоящей любви не бывает препятствий.
Как я уже говорил в нашей школе можно было все, главное – не попадаться. Нам не повезло – в один ужасный день, вернее, ночь, нас застукал в одной постели декан. Что тут началось! Нарушение целибата – это, оказывается, нонсенс! И нас направили к школьному психологу, довольно неприятному мужчине с желтоватым лицом и постоянной одышкой. Я даже не помню его имени. Он долго втолковывал нам, что это все возрастное и со временем пройдет. Как выяснилось потом, он был прав. Но, к сожалению, только в отношении Джона.
Мы перестали встречаться, Джон стал часто ходить вечерами к учительницам, и я видел, что они ему нравилось больше, чем я. О, как много было пролито слез по моей первой любви. Оставшиеся два года учебы я провел одиноким, ибо никто мне не мог заменить белокурого ангела. Украдкой кидая на него взгляды, я с тоской наблюдал, как он с каждым днем становился все красивее…
Но все когда-нибудь кончается, и на выпускном балу я с горечью смотрел, как он выходит из зала под руку с медсестричкой, и даже не оглянулся на меня… гетэ… что ж, прощай, наши пути разошлись окончательно.
И вот я с головой окунулся в веселую студенческую жизнь. Были вечеринки, пьянки, случайные мальчики. Студенчество – самый лучший этап в жизни молодого человека – от сессии до сессии живут студенты весело. В колледже я изучал английскую литературу, и моим кумиром стал Оскар Уайльд, ведь его история любви была очень близка мне, и я с упоением читал его произведения.
И именно в колледже я встретил свою вторую любовь – Алана, который также оказался голубоглазым блондином – видимо, в моем вкусе только определенный типаж. После окончания колледжа мы сняли небольшую квартирку под самой крышей старого многоквартирного дома. Она была так мала, что мы не могли даже поместить кухню, и тем не менее, нам это казалось неважным: это была наша крепость, в которой мы могли укрыться от всего мира и быть просто счастливыми.
И эта безмятежная эйфория длилась три года, но закончилось и она, причем самым трагическим образом. Все перечеркнул пьяный водитель, машина которого насмерть сбила спешащего ко мне Алана. Так и стоит перед глазами картина: его счастливая улыбка с другой стороны узенького переулка, визг тормозов, удар… Господи, за что?.. (размытые в упавшей слезе чернила)
Так и кончилась моя жизнь, в которой было счастье. Я начал топить свое горе в виски и вечерами искать случайных мальчиков в клубах. Их было много, очень много, этих молодых Аполлонов, их лица больше походили на красивые маски восковых кукол, но ни один из них так и не смог вернуть меня к жизни и подарить ту любовь, что я потерял.
В итоге я оказался в больнице, а завтра меня перевезут в хоспис, и там я буду коротать последние шесть (или сколько мне там наобещали?) месяцев своей жизни. Что ж, вот и подведен итог моей короткой, в двадцать девять лет, жизни. Но я не о чем не жалею, ведь три из них я любил и был любим. Я был счастлив просто находиться рядом с милым, и видел в прекрасных голубых глазах своего любовника ответное чувство.
Возможно, будь я более разборчив в связях, то прожил бы еще лет двадцать, но я не жалею ни о чем. Ведь я уйду туда, к нему, к Алану. И мы вместе будим сидеть на облаке, и больше нас ничто не сможет разлучить, ведь любящие души неподсудны.
Я хочу только сказать всем, кто прочтет это: любите всей душой, без остатка, ведь жизнь так коротка. И будьте счастливы.